I'm a mess
Название: Дрозд
Переводчик: eto-da
Бета: будет позже
Оригинал: Blackbird by emungere, разрешение на перевод получено
Размер: макси, 88892 слова в оригинале
Пейринг: Ганнибал Лектер/Уилл Грэм
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вскоре после того, как Уилл Грэм убивает Гаррета Джейкоба Хоббса, они с Ганнибалом вступают в Д/с отношения. Уилл чувствует огромное облегчение, когда Ганнибал говорит, что ему следует делать. Но чем ближе они становятся друг к другу, тем ближе Уилл подходит к пониманию того, кем и чем на самом деле является Ганнибал.
Предупреждения: AU в каноне, BDSM, насилие, описание убийств
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6 — часть 1
Глава 6 — часть 2
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11 часть 1
Глава 11 часть 2
— Я хочу тебя, — пробормотал он в шею Ганнибалу. — Мне это нужно.
— Хорошо.
Ганнибал накрыл его собой, опираясь на локти и колени, но прижавшись при этом вплотную своим, таким горячим, телом. Он медленно поцеловал Уилла и потянул его за волосы, обнажая шею, обжигая дыханием то место, где ровно бился пульс.
— И каков я на вкус? — спросил Уилл.
Ганнибал прикусил ему мочку уха: — Мне кажется, я за всю свою жизнь не встречал никого расчётливей тебя.
— Ты просто не встречал никого, кто знал бы, где твои кнопки. Или даже просто, что они у тебя есть.
Уилл подозревал, что единственным предназначением последовавшего за этим поцелуя было заткнуть ему рот. Это рассмешило его, но вместе того, чтобы смеяться, он сосредоточился на запоминании того, как ощущалась обнаженная кожа Ганнибала, его спина, ягодицы, бедра, каждая его часть, до которой Уилл мог дотянуться.
— Пожалуй, на боку тебе будет легче, — произнес Ганнибал, но не двинулся с места.
Уилл покачал головой: — Хочу так.
Ганнибал потянулся через него, чтобы открыть тумбочку.
— Ты и в самом деле хранишь смазку и презервативы рядом с кроватью, как обычный человек?
— Я занимаюсь сексом, Уилл, — в сдержанном ответе Ганнибала слышны были нотки нетерпения. — Обычно я делаю это в спальне.
— Алана сказала, что у тебя были интрижки, а не отношения.
— Верно подмечено.
Ганнибал сел и развел согнутые ноги Уилла, который ступнями уперся в кровать, открываясь для него.
— И что же пошло не так в моем случае? Очевидно, что ты планировал совсем не это.
Ганнибал смазал пальцы прозрачным гелем из банки, подобной той, что он использовал, когда, связав ноги Уилла, трахал его промеж бедер. Тело Уилла вспомнило запах, и искра возбуждения проскочила вдоль позвоночника.
— Мне захотелось узнать о тебе больше. Я воспользовался представившимися мне возможностями.
Ганнибал ласкал скользким, прохладным пальцем вход Уилла, слегка потирая его. Уилл не мог лежать спокойно, ерзал от накатывающих ощущений, от обещания проникновения. Но даже когда палец Ганнибала оказался внутри него, Уилл размышлял об исследовании, которое читал несколько месяцев назад, о психопатии и связанном с ней неумении планировать и предсказывать.
Сейчас он обдумывал предположение психиатра, что проблемы с планированием могут привести к развитию поистине блестящих навыков импровизации и умению принимать решения за секунды, которые могут быть полезны как хирургу скорой помощи, так и убийце.
Ганнибал внезапно и резко вжался в него, проникая сразу двумя пальцами, заполнив Уилла и заставив его ловить ртом воздух.
— Довольно мыслей, я хочу, чтобы ты сфокусировался на том, что происходит сейчас. Будь со мной.
— Я всегда с тобой, — ответил Уилл. Он прерывисто дышал, почти задыхаясь, в то время, как тело его привыкало к вторжению. — Боже, это так странно.
— Больно?
— Слегка жжет. Я в порядке.
«Слегка» превратилось в «сильно», когда Ганнибал принялся растягивать его, непрерывно разводя и сводя пальцы. Уилл молчал. Казалось заманчивым, сказать Ганнибалу, что тому не нужно осторожничать, но эта мысль ощущалась опаснее, чем нож, интимнее и откровенней, чем хлыст на спине. Уилл дышал и наблюдал за тем, как Ганнибал вслушивается в каждый его вдох.
— Как сейчас? Лучше?
Уилл кивнул. Он не мог отвести глаз от лица Ганнибала. Он почувствовал, как растягивается тонкая кожа, когда Ганнибал добавил третий палец. Уилл коснулся губ Ганнибала и притянул его в поцелуй. Ганнибал начал двигать пальцами, вводя и вынимая их. Уилл чувствовал пустоту, когда он убирал пальцы, и странное тепло, когда он вновь толкался ими внутрь.
— Я думаю, хватит.
Ганнибал ничего не ответил, только помог подложить подушку Уиллу под бедра и вновь погрузил пальцы внутрь его тела, на этот раз только два. Уилл нахмурился, ощущая непривычный зуд под кожей. Не то чтобы он решил, что три пальца — это что-то особенное, но сейчас ему хотелось вернуть это ощущение. Его член все еще был мягким, и это было не то, на что он рассчитывал, но все же.
— Чего ты ждешь?
— Терпение, — ответил Ганнибал.
Он добавил еще смазки — так много, что Уилл ощутил, как легкий запах специй наполняет воздух вокруг них, а смазка стекает каплями между ягодиц, пачкая дорогие простыни. Три пальца гладко скользили внутри. Ганнибал открывал его. Готовил внутри него место для своего члена. Эта мысль заставила Уилла слегка покраснеть. Это было нелепо, учитывая ситуацию. Но ему все равно понравилось, сама идея того, что Ганнибал трансформировал его каким-то образом для своего удовольствия.
— Так лучше, — мягко произнес Ганнибал. Он согнул пальцы под другим углом и потер ими так, что Уилл вцепился в простыни и уставился на него.
— Что… — он тряхнул головой. Ответ был очевиден, но он просто не представлял…
Ганнибал сделал так снова, и Уилл притянул колени к груди, наплевав на унизительность положения и легкое напряжение в левом бедре, лишь бы Ганнибал не останавливался. Придерживая свободной рукой Уилла за заднюю поверхность бедра, Ганнибал продолжил ласкать его изнутри длинными уверенными движениями, затрагивавшими, казалось, каждый нерв, и оканчивавшимися всякий раз легким касанием простаты, так что Уилл был готов скулить от желания получить больше. Он прикусил внутреннюю сторону щеки.
— Как ты?
Уилл вжался лицом в подушку, спрятавшись, насколько это было возможно, от внимательного взгляда. — Не… ну, нет, только не сейчас.
— Ты знаешь, что нужно сказать, если хочешь прекратить это. Пока не прозвучало стоп-слово, я полагаю, что ты наслаждаешься происходящим. Это так, Уилл? Тебе нравится, когда тебя заставляют произносить вслух твои тайные мысли? Ты ведь готов кончить, чувствуя, как стыд и смущение окатывают тебя горячей волной, не так ли?
Уилл беспомощно покачал головой, закрыв глаза, уткнувшись лицом в изгиб локтя.
— Скажи мне, — настаивал Ганнибал.
— Мне хорошо, — пробормотал Уилл. — Все, что ты делаешь, доставляет мне удовольствие. Даже когда это причиняет боль.
— И это тоже, не так ли? Слова режут острее скальпеля. Ты помнишь, как терся о мое бедро?
Уилл с усилием сглотнул и кивнул головой. Сейчас он чувствовал, как смазка с головки члена пачкает ему живот.
— Трахни себя моими пальцами, я хочу посмотреть на тебя.
Уиллу понадобилось сделать над собой усилие, чтобы отпустить ноги и поставить ступни вновь на кровать. Он вытянул, выпрямляя, сначала одну ногу, потом другую, каждую секунду помня о том, что Ганнибал смотрит на него, не вынимая трех пальцев, и просто ждет.
Уилл приподнялся на локтях и двинул бедрами вперед. Ганнибал нашел верный угол, и яркая вспышка удовольствия, прошившая Уилла насквозь, унесла с собой часть смущения. Он двинулся еще раз, и еще, откинув голову, толкаясь вперед, чтобы получить то, что так ему было нужно.
Ганнибал поглаживал свободной рукой бедро Уилла. — Убеждаешь себя, что это я во всем виноват, что ты никогда бы не сделал и не сказал ничего из этого, если бы я не принудил тебя?
— Я не знаю… Я не… Я не думаю об этом.
— Думаю, ты лжешь. К чему еще я мог бы принудить тебя? Расскажи мне, о чем ты фантазировал.
Покраснев еще сильнее, Уилл покачал головой.
— Скажи мне, — повторил Ганнибал, и его слова не были просьбой.
— Я… раньше, в твоем кабинете… Я представлял, как стою голый на коленях и умоляю тебя, чтобы ты дал мне пососать твой член. О, боже. Звучит так глупо, зачем ты заставляешь меня… — Но болезненное ощущение того, что он открылся слишком сильно, лишь подстегнуло возбуждение Уилла. Он трахал себя, насаживаясь на пальцы Ганнибала все глубже и жестче, выгибая бедра, слушая влажные звуки шлепков и собственные стоны.
— Все так, — прошептал Ганнибал. — Я заставил тебя. Все это моя вина, не так ли? Настоящий монстр. Тот самый монстр, который тебе нужен. Ты бы не знал, что делать с добротой и милосердием.
Даже сейчас, отупевший от возбуждения, Уилл не мог не подумать о том, что Ганнибал едва ли когда-то являл ему хоть что-то, кроме милосердия и доброты. — Пожалуйста.
— Ты можешь так кончить, как думаешь?
— Я не… может быть. — Закусив губу, он задвигался чаще. — Может быть. Но я хочу…
— Я в любом случае трахну тебя, не бойся. Но предпочел бы сделать это после того, как ты испытаешь оргазм.
Он провел рукой вдоль члена Уилла, всего раз, от корня к головке, и Уилл тут же сбился с ритма и растерял все свои мысли. — О боже, сделай так еще, пожалуйста, потрогай меня, вот так…
Ганнибал ласкал его в медленном устойчивом ритме, и Уилл вскидывал бедра в бездумных попытках получить больше. Он кончил за несколько секунд и упал обессиленный на постель, потный и липкий, забрызганный до самой груди потеками спермы, с гулко бьющимся сердцем.
Ганнибал перевернул его лицом вниз, добавив к подушке под его бедрами еще одну, и все это без какой-либо помощи со стороны Уилла. «Сильный, потому что ему приходится перетаскивать тела, — подумал Уилл. — от необходимости перемещать в одиночку мертвый вес». Еще два кусочка мозаики Ганнибала и Потрошителя сложились вместе с легким щелчком в голове Уилла.
— Я хочу лицом к лицу, — речь Уилла была почти нечленораздельна в то время, как он пытался вновь запустить свой мозг.
— А я хочу так. От тебя ничего не требуется. Просто позволь мне использовать тебя.
Гладкие простыни холодили лицо Уилла, он потянулся, чтобы ухватиться за спинку кровати. Плечо болело. Уилл подумал о том, хочет ли все еще Ганнибал оплатить его физиотерапию. Если бы только Уилл мог оправдать свое желание позволить ему это.
Указательный палец Ганнибала скользнул вдоль кольца расслабленных мышц, играя с ними, проник внутрь и снова исчез. Уилл отпустил изголовье кровати и вцепился в собственные волосы.
— Может, просто сделаешь это?
Ганнибал растянулся поверх него и поцеловал в затылок. — Ты такой теплый. Разгоряченный и, полагаю, сверхчувствительный. Твое тело мечтает, чтобы его оставили в покое. Дать тебе отдохнуть?
— Боже, ну ты и скотина!
Послышался тихий смешок. — Возможно, твоей терапии следует быть пост-коитальной. Определенно в этом состоянии ты больше склонен к откровенности.
— Проверь это предположения после настоящего коитуса.
— Мм. Попроси повежливее.
Уилл сжал зубы. — Пожалуйста, — произнес он, уже зная, что этого не будет достаточно.
— Ты знал, что турецкая гвоздика, ее зовут еще Милый Уильям, встречается в дикой природе только с ярко-красными цветками? Сейчас выведено столько сортов, ты можешь найти любой оттенок от розового до голубого, но началось все с цвета крови. Думаю, я посажу несколько растений этой весной.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
— Скажи мне, чего ты хочешь Уилл. Только это.
— Хочу, чтобы ты трахнул меня, — он замолчал и сглотнул. — Хочу, чтобы ты меня использовал, как ты выразился. Выебал. Так, словно это все, что я могу. Все, на что гожусь. — Его голос сел, так что он едва мог слышать собственные слова. — Как если бы все, о чем мне нужно думать, это твое удовольствие.
Ганнибал вновь поцеловал его в затылок и качнулся вперед. Уилл почувствовал, как головка члена медленно погрузилась в него. — Ты всегда доставляешь мне удовольствие.
— Не всегда.
— Всегда. Даже когда мне приходится поправлять тебя. Я и этим наслаждаюсь, ты знаешь.
Он погружался в тело Уилла, медленно, так медленно. Уилл вцепился пальцами в собственные волосы и изо всех сил старался не извиваться. Ему не было больно, но ощущения стали гораздо сильнее. Он чувствовал все намного интенсивнее. Полнее, горячее, его тело принимало изнутри форму члена Ганнибала.
— Даже сейчас? — произнес он, имея в виду «сейчас, когда он знал», «сейчас, когда он попросил Ганнибала остановиться» и они зависли в этом хрупком равновесии между войной и миром.
— Особенно сейчас. Ты хочешь доставить мне удовольствие, Уилл? Это так важно для тебя?
Уилл не планировал отвечать на это, но было что-то настолько особенное в том, как Ганнибал двинулся внутри него, так уверенно, непоколебимо, как движение континентов, что это просто вытолкнуло из него правду.
— Это проще, чем удовлетворить себя, — пробормотал он. — Приятно, когда для разнообразия что-то получается.
— И все же ты не позволяешь мне хвалить тебя за это.
— Слова не имеют значения. Я сам вижу, когда ты… когда я делаю правильно.
Ганнибал опустил руки на задницу Уилла и грубо впился пальцами в мягкую плоть. «Оставляет синяки», — подумал Уилл, и не смог сдержать стона. Он прозвучал удовлетворенно. Уилл легко мог представить, как будут выглядеть отметины. Ганнибал развел ему ягодицы и обвел место, где соединялись тела, одним скользким пальцем.
— Как думаешь, ты сможешь принять больше?
Уилл не сразу понял, что тот имел ввиду, а когда понял — инстинктивно сжался на члене Ганнибала. — Ты не можешь… нет. Не выйдет. Не делай этого.
Ганнибал погладил его вдоль позвоночника. — Даже не попытаешься? Для меня?
— Слишком много. Я едва смог принять… — Он сглотнул. — то, что уже внутри.
— Ты всегда просишь о большем. Никогда не бываешь удовлетворен. Всегда хочешь, чтобы я сделал еще хуже.
— Не всегда. Нет… Я не могу, пожалуйста, нет… О Боже! О!
Ганнибал осторожно ввел кончик пальца рядом со своим членом, и «дрозд» едва не вырвалось у Уилла. Ощущения были слишком сильные, проникновение — едва выносимым. Он чувствовал себя так, словно Ганнибал взял у него все, и ничего больше не осталось. В горле удушливой волной росла паника, но сквозь рев крови в ушах Уилл слышал мягкий голос Ганнибала.
— Дыши, Уилл. Просто дыши. Вдох. Выдох. Тебе кажется, что это слишком, я знаю, но если бы ты только мог видеть себя сейчас. Как твое тело сжимается вокруг моего, пытаясь закрыться, в то время, как я заставляю его раскрываться еще шире. Ты доставляешь мне необыкновенное удовольствие, пытаясь вытолкнуть меня.
Уилл покачал головой и ударил ладонью о кровать. Он не смел двинуться как-то еще.
— Что ты чувствуешь, Уилл?
Следующие несколько минут были отмечены лишь тяжелым дыхание и медленно входящей в анус первой фалангой пальца. Прошло довольно много времени, прежде чем Уилл смог набрать достаточно воздуха, чтобы ответить.
— Я чувствую, что сейчас сломаюсь. Я ощущаю себя хрупким.
— Я не позволю этому случиться. Тебе не нужно волноваться. — Ганнибал повернул палец, и Уилл заскулил. — Шш. Я держу тебя. Я о тебе позабочусь.
Ганнибал просунул внутрь костяшку пальца. Она ощущалась огромной, кожа опасно натянулась, и когда палец наконец проскользнул внутрь, у Уилла уже не было сил сопротивляться. Тяжело дыша, он упал в изнеможении на кровать.
Ганнибал начал толкаться всерьез, оставив палец внутри, пригвождая Уилла к кровати этим единственным касанием тел. В голове Уилла ощущался, как «белый шум», его собственный пульс и резкие выдохи Ганнибала, в то время, как тот толкался все сильнее. Достаточно сильно, чтобы заставить Уилл сползать по простыням, достаточно сильно, чтобы заставить его задыхаться и затыкать рукой рот, когда член Ганнибала проезжался по простате.
Он пережил несколько секунд слепой, отчаянной сверх стимуляции, и затем Ганнибал кончил, горячо дыша между лопаток Уилла, согнувшись над ним. Вынув палец, он оставил член внутри, поглаживая Уилла по боку уже не такой уверенной рукой.
— Ты в порядке? — в конце концов спросил он.
Уилл кивнул, и даже это движение далось ему слишком тяжело. Он уперся лбом в матрас, вытянув руки по обе стороны тела.
— Один момент, — Ганнибал поднялся.
Уилл услышал, как он прошелся по комнате, избавился от презерватива, как открылась дверь в ванную. Побежала вода. Потом Ганнибал вернулся с мягкой влажной тканью. Даже толстый плюш Ганнибаловых полотенец ощущался как наждачная бумага сверхчувствительной сейчас кожей Уилла, но Ганнибал едва касался его, и постепенно Уилл расслабился под этими прикосновениями. Ганибал вытер пот с его шеи и спины, затем перевернул Уилла и отмыл его собственную сперму с живота и груди.
Как будто лишившийся всех костей, полностью опустошенный, Уилл позволил ему сделать это. Он отрешенно пялился в бледно-зеленый потолок и на лоб Ганнибала. Волосы у того выбились из привычных аккуратных линий укладки. Челка падала на лоб мягкой бахромой. Уилл протянул руку и откинул ее назад.
Ганнибал поймал и поцеловал его руку, теплым касанием поверх костяшек пальцев. — Ты голоден?
— Не уходи. — Уилл повернул руку, чтобы поймать Ганнибала за запястье. — Не сейчас.
— Я не уйду, — нежно ответил Ганнибал. Он откинул одеяло и, приподняв Уилла, поместил его под ним, а сам, скользнув позади него, позволил Уиллу улечься у себя на груди, прижав ухо к месту, где билось сердце.
— Ты нуждаешься во мне?
Уилл прижался сильнее. — Не уходи, — вновь повторил он.
— Что бы ты сделал, уйди я сейчас? — в голосе Ганнибала прозвучало любопытство.
Уилл ощутил, как что-то готово сломаться у него внутри, как сжимается его горло. — Пожалуйста, не надо, — он был на грани слез. Он мог бы заплакать сейчас.
Ганнибал обнял его обеими руками и крепко прижал к себе, так крепко, как если бы они были связаны. Уилл с дрожащим выдохом расслабился в его руках.
— Отдыхай. Я никуда не уйду. Я с тобой.
Время тянулось. Уилл был в полусне. Он едва чувствовал руки Ганнибала, гладящие его кожу, перебирающие волосы. Ганнибал что-то тихо говорил ему. Может на французском, может на английском, а может и на марсианском. Уилл не слышал слов, только интонацию — успокаивающую, полную одобрения.
Когда он постепенно начал возвращаться к реальности, Ганнибал все еще говорил, но уже не с ним. Поглаживая спину Уилла, он бормотал себе под нос что-то на итальянском.
— Что это?
— Данте, — ответил Ганнибал и перевел на английский:
— Стремился вновь волнение унять
В моем бессилье и в изнеможенье.
Чтоб исцелиться, к вам я шел спеша.
Осмеливаясь робкий взгляд поднять,
Я чувствовал такое сотрясенье,
Что мнилось мне — из жил бежит душа.*
— Я понимаю, что он чувствовал.
— Да, — прошептал Ганнибал. — Ну, как ты? Готов вернуться в мир?
— Нет. Совсем не готов. К черту мир. Давай останемся здесь.
Ганнибал усмехнулся. — Мне нужно проверить жаркое, будем мы его есть или нет. Сможешь несколько минут побыть в одиночестве?
— Да. Извини.
— Не извиняйся. Никогда не извиняйся за то, что так отчаянно нуждаешься во мне. Это опьяняет.
Уилл сжался, остро ощутив себя обнаженным, во всех возможных смыслах.
— Прости меня. Не то, что тебе нужно было слышать сейчас.
— Не начинай лгать мне.
— Когда ты вновь станешь собой, я скажу тебе все, что ты пожелаешь. Но не сейчас, когда ты такой.
— Какой?
— Я мог бы сломать тебя единым словом. Порой мне кажется очень заманчивым посмотреть, как бы ты раскололся на части.
— Но ты этого не сделаешь?
— Никогда.
— Потому что я твой.
— Да. Мой.
Уилл хотел бы ненавидеть себя за это, но правда состояла в том, что никогда в жизни он не чувствовал себя больше в безопасности и окруженным заботой, чем в этот момент. Он закрыл глаза и позволил Ганнибалу обнимать себя и поглаживать по спине.
— Хочешь пойти со мной или подождешь здесь?
— Пойду с тобой.
Они поднялись, и Ганнибал завернул Уилла в свой халат. Уилл сидел на кровати и смотрел, как Ганнибал надевает пижамные штаны и бордовый свитер. Затем он подал Уиллу руку и повел его к лестнице.
На полпути их встретил запах запеченного мяса. У Уилла заурчало в животе, несмотря на то, что он знал, что они стали бы есть. Последним, что попало в его желудок, были замороженные вафли прошлой ночью.
Повязав фартук, Ганнибал скользил по кухне, словно каждое его движение было поставленной хореографией. Он вынул жаркое из духовки, переставил блюдо со спаржей с кухонного стола на решетку под грилем, и разбил два яйца в горку муки на столе.
Пахло аппетитно. Должно быть еда была вкусной. Уилл подумал, что смог бы поесть, если бы сумел избавиться от мыслей о том, где Ганнибал взял мясо.
— Ганнибал.
— Что такое? — Его руки продолжали двигаться, вбивая яйца в муку.
— Не корми больше моих собак этой колбасой.
Ганнибал прервался и посмотрел на него. Ни единой эмоции не отразилось на его лице, когда он кивнул. Потом он вернулся к своему занятию.
— Паста?
— Шпетцель. Тесто нужно выдавить через дуршлаг в кипящую воду. — Он переложил смесь в миску, добавил немного молока и переместился к плите.
Уилл наблюдал за тем, как Ганнибал готовит, и пытался взвесить, что будет тяжелее с психологической точки зрения: съесть человека или не есть вообще. Он помнил ощущение голода так ярко, как ничто больше из своего детства, как если бы носил это чувство, и страх, и обиду, сопровождавшие его, на шнурке на шее, вплавленным в янтарь.
Когда они сели за стол, Уилл первым попробовал жаркое:
— Вкусно.
И это было вкусно.
Ганнибал наблюдал за ним, пока они ели, но Уилл не дрогнул. Если это было чем-то вроде заключенной ими странной сделки, он мог выполнить свою часть договора. Если нет, и он в любом случае не покинет этот дом живым, не стоило волноваться о том, что он ел на своем последнем в жизни ужине.
После еды, они направились в кабинет, захватив бокалы с ледяным вином и бискотти. Уилл разжег камин и уселся на пол, привалившись спиной к креслу Ганнибала. Тот положил руку ему на шею. Уилл закрыл глаза и позволил себе расслабиться.
— Я не этого ожидал, — нарушил молчание Ганнибал.
Уилл сделал глоток вина. У него был вкус меда и абрикосов, сладкий и полный, как само лето.
— А возможно стоило бы. Связь с захватчиком. Стокгольмский синдром. Не редкость, когда ребенок приходит за утешением к надругавшемуся над ним. Мы запрограммированы на то, чтобы выжить — не на то, чтобы оставаться психически здоровыми.
— Ты чувствуешь, что над тобой надругались?
— Я чувствую себя преданным.
— И ты все еще здесь.
— Где еще мне быть?
— У тебя были другие возможности.
— Мне не нравятся мои другие возможности.
Вновь последовало молчание. Рука Ганнибала скользнула вниз по груди Уилла, прослеживая края повязки, скрывающей след укуса.
— Почему ты не сдал меня, Уилл? Дело не только в эмоциональной привязанности. Как и я, ты не позволил бы эмоциям затмить твое суждение.
Два часа назад, Уилл не знал бы, что ответить на это. Сейчас, когда его страх и сомнения схлынули, как убегающая волна, он ясно видел ответ, проступивший на обнажившемся песке.
— Потому что ты мой. И они тебя не получат.
________________________________
* Данте Алигьери Сонет XVI из книги «Новая жизнь» Пер. И. Голенищева-Кутузова
Переводчик: eto-da
Бета: будет позже
Оригинал: Blackbird by emungere, разрешение на перевод получено
Размер: макси, 88892 слова в оригинале
Пейринг: Ганнибал Лектер/Уилл Грэм
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вскоре после того, как Уилл Грэм убивает Гаррета Джейкоба Хоббса, они с Ганнибалом вступают в Д/с отношения. Уилл чувствует огромное облегчение, когда Ганнибал говорит, что ему следует делать. Но чем ближе они становятся друг к другу, тем ближе Уилл подходит к пониманию того, кем и чем на самом деле является Ганнибал.
Предупреждения: AU в каноне, BDSM, насилие, описание убийств
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6 — часть 1
Глава 6 — часть 2
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11 часть 1
Глава 11 часть 2
— Я хочу тебя, — пробормотал он в шею Ганнибалу. — Мне это нужно.
— Хорошо.
Ганнибал накрыл его собой, опираясь на локти и колени, но прижавшись при этом вплотную своим, таким горячим, телом. Он медленно поцеловал Уилла и потянул его за волосы, обнажая шею, обжигая дыханием то место, где ровно бился пульс.
— И каков я на вкус? — спросил Уилл.
Ганнибал прикусил ему мочку уха: — Мне кажется, я за всю свою жизнь не встречал никого расчётливей тебя.
— Ты просто не встречал никого, кто знал бы, где твои кнопки. Или даже просто, что они у тебя есть.
Уилл подозревал, что единственным предназначением последовавшего за этим поцелуя было заткнуть ему рот. Это рассмешило его, но вместе того, чтобы смеяться, он сосредоточился на запоминании того, как ощущалась обнаженная кожа Ганнибала, его спина, ягодицы, бедра, каждая его часть, до которой Уилл мог дотянуться.
— Пожалуй, на боку тебе будет легче, — произнес Ганнибал, но не двинулся с места.
Уилл покачал головой: — Хочу так.
Ганнибал потянулся через него, чтобы открыть тумбочку.
— Ты и в самом деле хранишь смазку и презервативы рядом с кроватью, как обычный человек?
— Я занимаюсь сексом, Уилл, — в сдержанном ответе Ганнибала слышны были нотки нетерпения. — Обычно я делаю это в спальне.
— Алана сказала, что у тебя были интрижки, а не отношения.
— Верно подмечено.
Ганнибал сел и развел согнутые ноги Уилла, который ступнями уперся в кровать, открываясь для него.
— И что же пошло не так в моем случае? Очевидно, что ты планировал совсем не это.
Ганнибал смазал пальцы прозрачным гелем из банки, подобной той, что он использовал, когда, связав ноги Уилла, трахал его промеж бедер. Тело Уилла вспомнило запах, и искра возбуждения проскочила вдоль позвоночника.
— Мне захотелось узнать о тебе больше. Я воспользовался представившимися мне возможностями.
Ганнибал ласкал скользким, прохладным пальцем вход Уилла, слегка потирая его. Уилл не мог лежать спокойно, ерзал от накатывающих ощущений, от обещания проникновения. Но даже когда палец Ганнибала оказался внутри него, Уилл размышлял об исследовании, которое читал несколько месяцев назад, о психопатии и связанном с ней неумении планировать и предсказывать.
Сейчас он обдумывал предположение психиатра, что проблемы с планированием могут привести к развитию поистине блестящих навыков импровизации и умению принимать решения за секунды, которые могут быть полезны как хирургу скорой помощи, так и убийце.
Ганнибал внезапно и резко вжался в него, проникая сразу двумя пальцами, заполнив Уилла и заставив его ловить ртом воздух.
— Довольно мыслей, я хочу, чтобы ты сфокусировался на том, что происходит сейчас. Будь со мной.
— Я всегда с тобой, — ответил Уилл. Он прерывисто дышал, почти задыхаясь, в то время, как тело его привыкало к вторжению. — Боже, это так странно.
— Больно?
— Слегка жжет. Я в порядке.
«Слегка» превратилось в «сильно», когда Ганнибал принялся растягивать его, непрерывно разводя и сводя пальцы. Уилл молчал. Казалось заманчивым, сказать Ганнибалу, что тому не нужно осторожничать, но эта мысль ощущалась опаснее, чем нож, интимнее и откровенней, чем хлыст на спине. Уилл дышал и наблюдал за тем, как Ганнибал вслушивается в каждый его вдох.
— Как сейчас? Лучше?
Уилл кивнул. Он не мог отвести глаз от лица Ганнибала. Он почувствовал, как растягивается тонкая кожа, когда Ганнибал добавил третий палец. Уилл коснулся губ Ганнибала и притянул его в поцелуй. Ганнибал начал двигать пальцами, вводя и вынимая их. Уилл чувствовал пустоту, когда он убирал пальцы, и странное тепло, когда он вновь толкался ими внутрь.
— Я думаю, хватит.
Ганнибал ничего не ответил, только помог подложить подушку Уиллу под бедра и вновь погрузил пальцы внутрь его тела, на этот раз только два. Уилл нахмурился, ощущая непривычный зуд под кожей. Не то чтобы он решил, что три пальца — это что-то особенное, но сейчас ему хотелось вернуть это ощущение. Его член все еще был мягким, и это было не то, на что он рассчитывал, но все же.
— Чего ты ждешь?
— Терпение, — ответил Ганнибал.
Он добавил еще смазки — так много, что Уилл ощутил, как легкий запах специй наполняет воздух вокруг них, а смазка стекает каплями между ягодиц, пачкая дорогие простыни. Три пальца гладко скользили внутри. Ганнибал открывал его. Готовил внутри него место для своего члена. Эта мысль заставила Уилла слегка покраснеть. Это было нелепо, учитывая ситуацию. Но ему все равно понравилось, сама идея того, что Ганнибал трансформировал его каким-то образом для своего удовольствия.
— Так лучше, — мягко произнес Ганнибал. Он согнул пальцы под другим углом и потер ими так, что Уилл вцепился в простыни и уставился на него.
— Что… — он тряхнул головой. Ответ был очевиден, но он просто не представлял…
Ганнибал сделал так снова, и Уилл притянул колени к груди, наплевав на унизительность положения и легкое напряжение в левом бедре, лишь бы Ганнибал не останавливался. Придерживая свободной рукой Уилла за заднюю поверхность бедра, Ганнибал продолжил ласкать его изнутри длинными уверенными движениями, затрагивавшими, казалось, каждый нерв, и оканчивавшимися всякий раз легким касанием простаты, так что Уилл был готов скулить от желания получить больше. Он прикусил внутреннюю сторону щеки.
— Как ты?
Уилл вжался лицом в подушку, спрятавшись, насколько это было возможно, от внимательного взгляда. — Не… ну, нет, только не сейчас.
— Ты знаешь, что нужно сказать, если хочешь прекратить это. Пока не прозвучало стоп-слово, я полагаю, что ты наслаждаешься происходящим. Это так, Уилл? Тебе нравится, когда тебя заставляют произносить вслух твои тайные мысли? Ты ведь готов кончить, чувствуя, как стыд и смущение окатывают тебя горячей волной, не так ли?
Уилл беспомощно покачал головой, закрыв глаза, уткнувшись лицом в изгиб локтя.
— Скажи мне, — настаивал Ганнибал.
— Мне хорошо, — пробормотал Уилл. — Все, что ты делаешь, доставляет мне удовольствие. Даже когда это причиняет боль.
— И это тоже, не так ли? Слова режут острее скальпеля. Ты помнишь, как терся о мое бедро?
Уилл с усилием сглотнул и кивнул головой. Сейчас он чувствовал, как смазка с головки члена пачкает ему живот.
— Трахни себя моими пальцами, я хочу посмотреть на тебя.
Уиллу понадобилось сделать над собой усилие, чтобы отпустить ноги и поставить ступни вновь на кровать. Он вытянул, выпрямляя, сначала одну ногу, потом другую, каждую секунду помня о том, что Ганнибал смотрит на него, не вынимая трех пальцев, и просто ждет.
Уилл приподнялся на локтях и двинул бедрами вперед. Ганнибал нашел верный угол, и яркая вспышка удовольствия, прошившая Уилла насквозь, унесла с собой часть смущения. Он двинулся еще раз, и еще, откинув голову, толкаясь вперед, чтобы получить то, что так ему было нужно.
Ганнибал поглаживал свободной рукой бедро Уилла. — Убеждаешь себя, что это я во всем виноват, что ты никогда бы не сделал и не сказал ничего из этого, если бы я не принудил тебя?
— Я не знаю… Я не… Я не думаю об этом.
— Думаю, ты лжешь. К чему еще я мог бы принудить тебя? Расскажи мне, о чем ты фантазировал.
Покраснев еще сильнее, Уилл покачал головой.
— Скажи мне, — повторил Ганнибал, и его слова не были просьбой.
— Я… раньше, в твоем кабинете… Я представлял, как стою голый на коленях и умоляю тебя, чтобы ты дал мне пососать твой член. О, боже. Звучит так глупо, зачем ты заставляешь меня… — Но болезненное ощущение того, что он открылся слишком сильно, лишь подстегнуло возбуждение Уилла. Он трахал себя, насаживаясь на пальцы Ганнибала все глубже и жестче, выгибая бедра, слушая влажные звуки шлепков и собственные стоны.
— Все так, — прошептал Ганнибал. — Я заставил тебя. Все это моя вина, не так ли? Настоящий монстр. Тот самый монстр, который тебе нужен. Ты бы не знал, что делать с добротой и милосердием.
Даже сейчас, отупевший от возбуждения, Уилл не мог не подумать о том, что Ганнибал едва ли когда-то являл ему хоть что-то, кроме милосердия и доброты. — Пожалуйста.
— Ты можешь так кончить, как думаешь?
— Я не… может быть. — Закусив губу, он задвигался чаще. — Может быть. Но я хочу…
— Я в любом случае трахну тебя, не бойся. Но предпочел бы сделать это после того, как ты испытаешь оргазм.
Он провел рукой вдоль члена Уилла, всего раз, от корня к головке, и Уилл тут же сбился с ритма и растерял все свои мысли. — О боже, сделай так еще, пожалуйста, потрогай меня, вот так…
Ганнибал ласкал его в медленном устойчивом ритме, и Уилл вскидывал бедра в бездумных попытках получить больше. Он кончил за несколько секунд и упал обессиленный на постель, потный и липкий, забрызганный до самой груди потеками спермы, с гулко бьющимся сердцем.
Ганнибал перевернул его лицом вниз, добавив к подушке под его бедрами еще одну, и все это без какой-либо помощи со стороны Уилла. «Сильный, потому что ему приходится перетаскивать тела, — подумал Уилл. — от необходимости перемещать в одиночку мертвый вес». Еще два кусочка мозаики Ганнибала и Потрошителя сложились вместе с легким щелчком в голове Уилла.
— Я хочу лицом к лицу, — речь Уилла была почти нечленораздельна в то время, как он пытался вновь запустить свой мозг.
— А я хочу так. От тебя ничего не требуется. Просто позволь мне использовать тебя.
Гладкие простыни холодили лицо Уилла, он потянулся, чтобы ухватиться за спинку кровати. Плечо болело. Уилл подумал о том, хочет ли все еще Ганнибал оплатить его физиотерапию. Если бы только Уилл мог оправдать свое желание позволить ему это.
Указательный палец Ганнибала скользнул вдоль кольца расслабленных мышц, играя с ними, проник внутрь и снова исчез. Уилл отпустил изголовье кровати и вцепился в собственные волосы.
— Может, просто сделаешь это?
Ганнибал растянулся поверх него и поцеловал в затылок. — Ты такой теплый. Разгоряченный и, полагаю, сверхчувствительный. Твое тело мечтает, чтобы его оставили в покое. Дать тебе отдохнуть?
— Боже, ну ты и скотина!
Послышался тихий смешок. — Возможно, твоей терапии следует быть пост-коитальной. Определенно в этом состоянии ты больше склонен к откровенности.
— Проверь это предположения после настоящего коитуса.
— Мм. Попроси повежливее.
Уилл сжал зубы. — Пожалуйста, — произнес он, уже зная, что этого не будет достаточно.
— Ты знал, что турецкая гвоздика, ее зовут еще Милый Уильям, встречается в дикой природе только с ярко-красными цветками? Сейчас выведено столько сортов, ты можешь найти любой оттенок от розового до голубого, но началось все с цвета крови. Думаю, я посажу несколько растений этой весной.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
— Скажи мне, чего ты хочешь Уилл. Только это.
— Хочу, чтобы ты трахнул меня, — он замолчал и сглотнул. — Хочу, чтобы ты меня использовал, как ты выразился. Выебал. Так, словно это все, что я могу. Все, на что гожусь. — Его голос сел, так что он едва мог слышать собственные слова. — Как если бы все, о чем мне нужно думать, это твое удовольствие.
Ганнибал вновь поцеловал его в затылок и качнулся вперед. Уилл почувствовал, как головка члена медленно погрузилась в него. — Ты всегда доставляешь мне удовольствие.
— Не всегда.
— Всегда. Даже когда мне приходится поправлять тебя. Я и этим наслаждаюсь, ты знаешь.
Он погружался в тело Уилла, медленно, так медленно. Уилл вцепился пальцами в собственные волосы и изо всех сил старался не извиваться. Ему не было больно, но ощущения стали гораздо сильнее. Он чувствовал все намного интенсивнее. Полнее, горячее, его тело принимало изнутри форму члена Ганнибала.
— Даже сейчас? — произнес он, имея в виду «сейчас, когда он знал», «сейчас, когда он попросил Ганнибала остановиться» и они зависли в этом хрупком равновесии между войной и миром.
— Особенно сейчас. Ты хочешь доставить мне удовольствие, Уилл? Это так важно для тебя?
Уилл не планировал отвечать на это, но было что-то настолько особенное в том, как Ганнибал двинулся внутри него, так уверенно, непоколебимо, как движение континентов, что это просто вытолкнуло из него правду.
— Это проще, чем удовлетворить себя, — пробормотал он. — Приятно, когда для разнообразия что-то получается.
— И все же ты не позволяешь мне хвалить тебя за это.
— Слова не имеют значения. Я сам вижу, когда ты… когда я делаю правильно.
Ганнибал опустил руки на задницу Уилла и грубо впился пальцами в мягкую плоть. «Оставляет синяки», — подумал Уилл, и не смог сдержать стона. Он прозвучал удовлетворенно. Уилл легко мог представить, как будут выглядеть отметины. Ганнибал развел ему ягодицы и обвел место, где соединялись тела, одним скользким пальцем.
— Как думаешь, ты сможешь принять больше?
Уилл не сразу понял, что тот имел ввиду, а когда понял — инстинктивно сжался на члене Ганнибала. — Ты не можешь… нет. Не выйдет. Не делай этого.
Ганнибал погладил его вдоль позвоночника. — Даже не попытаешься? Для меня?
— Слишком много. Я едва смог принять… — Он сглотнул. — то, что уже внутри.
— Ты всегда просишь о большем. Никогда не бываешь удовлетворен. Всегда хочешь, чтобы я сделал еще хуже.
— Не всегда. Нет… Я не могу, пожалуйста, нет… О Боже! О!
Ганнибал осторожно ввел кончик пальца рядом со своим членом, и «дрозд» едва не вырвалось у Уилла. Ощущения были слишком сильные, проникновение — едва выносимым. Он чувствовал себя так, словно Ганнибал взял у него все, и ничего больше не осталось. В горле удушливой волной росла паника, но сквозь рев крови в ушах Уилл слышал мягкий голос Ганнибала.
— Дыши, Уилл. Просто дыши. Вдох. Выдох. Тебе кажется, что это слишком, я знаю, но если бы ты только мог видеть себя сейчас. Как твое тело сжимается вокруг моего, пытаясь закрыться, в то время, как я заставляю его раскрываться еще шире. Ты доставляешь мне необыкновенное удовольствие, пытаясь вытолкнуть меня.
Уилл покачал головой и ударил ладонью о кровать. Он не смел двинуться как-то еще.
— Что ты чувствуешь, Уилл?
Следующие несколько минут были отмечены лишь тяжелым дыхание и медленно входящей в анус первой фалангой пальца. Прошло довольно много времени, прежде чем Уилл смог набрать достаточно воздуха, чтобы ответить.
— Я чувствую, что сейчас сломаюсь. Я ощущаю себя хрупким.
— Я не позволю этому случиться. Тебе не нужно волноваться. — Ганнибал повернул палец, и Уилл заскулил. — Шш. Я держу тебя. Я о тебе позабочусь.
Ганнибал просунул внутрь костяшку пальца. Она ощущалась огромной, кожа опасно натянулась, и когда палец наконец проскользнул внутрь, у Уилла уже не было сил сопротивляться. Тяжело дыша, он упал в изнеможении на кровать.
Ганнибал начал толкаться всерьез, оставив палец внутри, пригвождая Уилла к кровати этим единственным касанием тел. В голове Уилла ощущался, как «белый шум», его собственный пульс и резкие выдохи Ганнибала, в то время, как тот толкался все сильнее. Достаточно сильно, чтобы заставить Уилл сползать по простыням, достаточно сильно, чтобы заставить его задыхаться и затыкать рукой рот, когда член Ганнибала проезжался по простате.
Он пережил несколько секунд слепой, отчаянной сверх стимуляции, и затем Ганнибал кончил, горячо дыша между лопаток Уилла, согнувшись над ним. Вынув палец, он оставил член внутри, поглаживая Уилла по боку уже не такой уверенной рукой.
— Ты в порядке? — в конце концов спросил он.
Уилл кивнул, и даже это движение далось ему слишком тяжело. Он уперся лбом в матрас, вытянув руки по обе стороны тела.
— Один момент, — Ганнибал поднялся.
Уилл услышал, как он прошелся по комнате, избавился от презерватива, как открылась дверь в ванную. Побежала вода. Потом Ганнибал вернулся с мягкой влажной тканью. Даже толстый плюш Ганнибаловых полотенец ощущался как наждачная бумага сверхчувствительной сейчас кожей Уилла, но Ганнибал едва касался его, и постепенно Уилл расслабился под этими прикосновениями. Ганибал вытер пот с его шеи и спины, затем перевернул Уилла и отмыл его собственную сперму с живота и груди.
Как будто лишившийся всех костей, полностью опустошенный, Уилл позволил ему сделать это. Он отрешенно пялился в бледно-зеленый потолок и на лоб Ганнибала. Волосы у того выбились из привычных аккуратных линий укладки. Челка падала на лоб мягкой бахромой. Уилл протянул руку и откинул ее назад.
Ганнибал поймал и поцеловал его руку, теплым касанием поверх костяшек пальцев. — Ты голоден?
— Не уходи. — Уилл повернул руку, чтобы поймать Ганнибала за запястье. — Не сейчас.
— Я не уйду, — нежно ответил Ганнибал. Он откинул одеяло и, приподняв Уилла, поместил его под ним, а сам, скользнув позади него, позволил Уиллу улечься у себя на груди, прижав ухо к месту, где билось сердце.
— Ты нуждаешься во мне?
Уилл прижался сильнее. — Не уходи, — вновь повторил он.
— Что бы ты сделал, уйди я сейчас? — в голосе Ганнибала прозвучало любопытство.
Уилл ощутил, как что-то готово сломаться у него внутри, как сжимается его горло. — Пожалуйста, не надо, — он был на грани слез. Он мог бы заплакать сейчас.
Ганнибал обнял его обеими руками и крепко прижал к себе, так крепко, как если бы они были связаны. Уилл с дрожащим выдохом расслабился в его руках.
— Отдыхай. Я никуда не уйду. Я с тобой.
Время тянулось. Уилл был в полусне. Он едва чувствовал руки Ганнибала, гладящие его кожу, перебирающие волосы. Ганнибал что-то тихо говорил ему. Может на французском, может на английском, а может и на марсианском. Уилл не слышал слов, только интонацию — успокаивающую, полную одобрения.
Когда он постепенно начал возвращаться к реальности, Ганнибал все еще говорил, но уже не с ним. Поглаживая спину Уилла, он бормотал себе под нос что-то на итальянском.
— Что это?
— Данте, — ответил Ганнибал и перевел на английский:
— Стремился вновь волнение унять
В моем бессилье и в изнеможенье.
Чтоб исцелиться, к вам я шел спеша.
Осмеливаясь робкий взгляд поднять,
Я чувствовал такое сотрясенье,
Что мнилось мне — из жил бежит душа.*
— Я понимаю, что он чувствовал.
— Да, — прошептал Ганнибал. — Ну, как ты? Готов вернуться в мир?
— Нет. Совсем не готов. К черту мир. Давай останемся здесь.
Ганнибал усмехнулся. — Мне нужно проверить жаркое, будем мы его есть или нет. Сможешь несколько минут побыть в одиночестве?
— Да. Извини.
— Не извиняйся. Никогда не извиняйся за то, что так отчаянно нуждаешься во мне. Это опьяняет.
Уилл сжался, остро ощутив себя обнаженным, во всех возможных смыслах.
— Прости меня. Не то, что тебе нужно было слышать сейчас.
— Не начинай лгать мне.
— Когда ты вновь станешь собой, я скажу тебе все, что ты пожелаешь. Но не сейчас, когда ты такой.
— Какой?
— Я мог бы сломать тебя единым словом. Порой мне кажется очень заманчивым посмотреть, как бы ты раскололся на части.
— Но ты этого не сделаешь?
— Никогда.
— Потому что я твой.
— Да. Мой.
Уилл хотел бы ненавидеть себя за это, но правда состояла в том, что никогда в жизни он не чувствовал себя больше в безопасности и окруженным заботой, чем в этот момент. Он закрыл глаза и позволил Ганнибалу обнимать себя и поглаживать по спине.
— Хочешь пойти со мной или подождешь здесь?
— Пойду с тобой.
Они поднялись, и Ганнибал завернул Уилла в свой халат. Уилл сидел на кровати и смотрел, как Ганнибал надевает пижамные штаны и бордовый свитер. Затем он подал Уиллу руку и повел его к лестнице.
На полпути их встретил запах запеченного мяса. У Уилла заурчало в животе, несмотря на то, что он знал, что они стали бы есть. Последним, что попало в его желудок, были замороженные вафли прошлой ночью.
Повязав фартук, Ганнибал скользил по кухне, словно каждое его движение было поставленной хореографией. Он вынул жаркое из духовки, переставил блюдо со спаржей с кухонного стола на решетку под грилем, и разбил два яйца в горку муки на столе.
Пахло аппетитно. Должно быть еда была вкусной. Уилл подумал, что смог бы поесть, если бы сумел избавиться от мыслей о том, где Ганнибал взял мясо.
— Ганнибал.
— Что такое? — Его руки продолжали двигаться, вбивая яйца в муку.
— Не корми больше моих собак этой колбасой.
Ганнибал прервался и посмотрел на него. Ни единой эмоции не отразилось на его лице, когда он кивнул. Потом он вернулся к своему занятию.
— Паста?
— Шпетцель. Тесто нужно выдавить через дуршлаг в кипящую воду. — Он переложил смесь в миску, добавил немного молока и переместился к плите.
Уилл наблюдал за тем, как Ганнибал готовит, и пытался взвесить, что будет тяжелее с психологической точки зрения: съесть человека или не есть вообще. Он помнил ощущение голода так ярко, как ничто больше из своего детства, как если бы носил это чувство, и страх, и обиду, сопровождавшие его, на шнурке на шее, вплавленным в янтарь.
Когда они сели за стол, Уилл первым попробовал жаркое:
— Вкусно.
И это было вкусно.
Ганнибал наблюдал за ним, пока они ели, но Уилл не дрогнул. Если это было чем-то вроде заключенной ими странной сделки, он мог выполнить свою часть договора. Если нет, и он в любом случае не покинет этот дом живым, не стоило волноваться о том, что он ел на своем последнем в жизни ужине.
После еды, они направились в кабинет, захватив бокалы с ледяным вином и бискотти. Уилл разжег камин и уселся на пол, привалившись спиной к креслу Ганнибала. Тот положил руку ему на шею. Уилл закрыл глаза и позволил себе расслабиться.
— Я не этого ожидал, — нарушил молчание Ганнибал.
Уилл сделал глоток вина. У него был вкус меда и абрикосов, сладкий и полный, как само лето.
— А возможно стоило бы. Связь с захватчиком. Стокгольмский синдром. Не редкость, когда ребенок приходит за утешением к надругавшемуся над ним. Мы запрограммированы на то, чтобы выжить — не на то, чтобы оставаться психически здоровыми.
— Ты чувствуешь, что над тобой надругались?
— Я чувствую себя преданным.
— И ты все еще здесь.
— Где еще мне быть?
— У тебя были другие возможности.
— Мне не нравятся мои другие возможности.
Вновь последовало молчание. Рука Ганнибала скользнула вниз по груди Уилла, прослеживая края повязки, скрывающей след укуса.
— Почему ты не сдал меня, Уилл? Дело не только в эмоциональной привязанности. Как и я, ты не позволил бы эмоциям затмить твое суждение.
Два часа назад, Уилл не знал бы, что ответить на это. Сейчас, когда его страх и сомнения схлынули, как убегающая волна, он ясно видел ответ, проступивший на обнажившемся песке.
— Потому что ты мой. И они тебя не получат.
________________________________
* Данте Алигьери Сонет XVI из книги «Новая жизнь» Пер. И. Голенищева-Кутузова
@темы: перевод, black bird, дно!Ганнибал
-
-
19.03.2017 в 21:46-
-
19.03.2017 в 21:47-
-
19.03.2017 в 21:51-
-
19.03.2017 в 21:58-
-
20.03.2017 в 04:50-
-
20.03.2017 в 08:31-
-
20.03.2017 в 12:33